Филип Дик - Затворник из горной твердыни [= Человек в высоком замке]

— Да, — ответил Чилдэн.

— Другими словами, эта вещица открывает нам двери в совершенно новый мир. Имя ему не искусство, поскольку она не обладает формой, ни религия. Что же это тогда? Я бесконечно долго размышлял, глядя на эту булавку, но так и не пришел к какому-либо определенному выводу. Очевидно, нам недостает слова для обозначения класса предметов, подобных этому. Так что вы оказались правы, Роберт. Это доподлинно новое образование в пределах нашего мира.

Подлинное, отметил про себя Чилдэн. Да, в этом у него уже не было сомнений. Эту часть рассуждения я уловил. Что же касается всего остального…

— Потратив столько времени на размышления о том, а какова же будет польза от этой вещицы, — продолжал Пол, — я в качестве следующего шага пригласил сюда вот тех же самых знакомых, о которых упоминал. Я взял это на себя, как это проделал с вами только что, донести до их сознания свои соображения, отбросив всякую тактичность при этом. Тема эта весьма пикантна в связи с тем, что касается смены владения этой вещицей, поэтому мне столь необходимо было донести то, что, кажется, уже осознал я. Я потребовал, чтобы эти лица внимательно меня слушали.

Чилдэн знал, что для таких японцев, как Пол, навязывать свои мысли другим людям настолько противоречило всем основам их воспитания, что ставило его почти в немыслимое положение.

— Результат, — сказал Пол, — придал мне уверенности в своей правоте. Подвергнувшись такому давлению с моей стороны, они разделил мою точку зрения. Они постигли то, что я им пытался обрисовать. Так что моя попытка не оказалась бесплодной. Проделав это, я успокоился. Вот и все, Роберт, Я выдохся. — Он положил булавку назад в коробочку. — Совесть моя чиста. Примите мою отставку. — С этими словами он пододвинул коробочку в сторону Чилдэна.

— Сэр, она ваша, — произнес Чилдэн, испытывая сильную тревогу. Ситуация не вписывалась ни в одну из моделей, которые он когда-либо испытывал. Высокопоставленный японец, расхваливавший до небес поднесенный ему дар, затем возвращает его. Чилдэн почувствовал, как у него задрожали колени. Он не имел ни малейшего представления, что делать. Он встал, дергая себя беспричинно за рукав, лицо его раскраснелось.

— Роберт, вам следует более смело смотреть в лицо действительности.

Теперь, уже побледнев, Чилдэн произнес:

— Я… совершенно… сбит с толку.

Пол тоже встал лицом к лицу с ним.

— Мужайтесь. Это ваше предназначение. Вы единственный посредник в нашем мире этого предмета и других того же рода. Но вы также еще и профессионал. Уединитесь на некоторое время. Поразмышляйте, возможно, даже посоветуйтесь с «Книгой перемен». Затем снова внимательно взгляните на свои витрины и прилавки, пересмотрите свою систему торговли.

Чилдэн в изумлении уставился на него.

— Вы тогда найдете путь, который нужно избрать, — сказал Пол. — Что предпринять с вашей стороны, чтобы возникла повальная мода на такие изделия.

Чилдэн был ошеломлен. Этот человек пытается втолковать мне, что я обязан принять на себя моральную ответственность (которой, кстати, он не захотел взять на себя) за эти эдфрэнковские безделушки! Извращение, шизофреническое видение мира, столь свойственное японцам; ничто иное, как первостепенное духовное и деловое внимание к ювелирным изделиям, терпимым в глазах Пола Казоура.

И самым худшим из всего было то, что Пол определенно придавал очень большое внимание своим словам, опираясь на вековую японскую культуру и традиции.

Моя обязанность, с горечью подумал он, мой долг. Это может так ко мне прилипнуть, что не отвязаться за всю оставшуюся жизнь, стоит только раз проявить слабость. До самой могилы. Пол — к своему собственному удовлетворению, во всяком случае — освободился от этого. А вот для Чилдэна — это, к прискорбию, остается никогда уже не выводимым клеймом.

Они совсем с ума спятили, успокаивал себя Чилдэн. Например, не помочь человеку выкарабкаться из сточной канавы из-за тех моральных обязательств, которые на них накладывает такой поступок. Как это назвать? Я бы сказал, что это символично; чего еще можно ожидать от представителей расы, которая, когда было велено воспроизвести один к одному английский эсминец, умудрились скопировать даже заплаты на котле наряду с…

Пол продолжал пристально смотреть на него. К счастью, давно уже укоренившаяся привычка заставила Чилдэна подавить в себе автоматически любое внешнее проявление подлинных чувств, обуревавших его. Он придал своему лицу спокойное, бесстрастное выражение, характерное для человека, который в состоянии правильно оценить суть любой возникающей перед ним ситуации. Он уже нутром ощущал эту личину, которой научился прикрывать свои чувства.

А ведь это же ужасно, неожиданно понял Чилдэн. Катастрофа. Уж лучше бы Пол подумал, что я пытаюсь соблазнить его жену.

Бетти. Теперь уже не было никаких шансов на то, что она увидит этот подарок, поймет подлинную его, Чилдэна, артистическую натуру. «Ву» несовместимо с сексуальностью, это, как выразился Пол, нечто высокое и священное, как реликвия.

— Я раздал всем этим людям ваши визитные карточки, — сказал Пол.

— Простите? — рассеянно промолвил Чилдэн.

— Ваши рекламные открытки. Чтобы они могли зайти к вам и посмотреть другие образцы.

— Понятно, — сказал Чилдэн.

— И вот еще что, — сказал Пол. — Один из этих людей желает всесторонне обсудить данный вопрос с вами у себя дома. Я записал его имя и адрес. — Пол передал Чилдэну сложенный лист бумаги. — Он хочет послушать, что скажут его партнеры. Он импортер. Занимается экспортом и импортом крупных партий товаров. Особенно в Южную Америку. Радиоприемники, фотокамеры, бинокли, магнитофоны и тому подобное.

Чилдэн уставился на бумагу.

— Он имеет дело, разумеется, с огромными количествами, — сказал Пол. — Наверное, с десятками тысяч каждого наименования. Его компания контролирует различные предприятия, которые производят товары для него с низкими накладными расходами, все они расположены на Востоке, где дешевле рабочая сила.

— Почему он… — начал было Чилдэн.

— Предметы, подобные этому… — тут Пол еще раз взял в руки на несколько секунд булавку, затем положил ее на место, закрыл крышку и вернул коробочку Чилдэну, — …могут пойти в массовое производство. Изготовлять их можно как из металла, так и из пластмассы. Штамповать, отливать, прессовать. В любом требуемом количестве.

Чилдэн задумался, затем спросил:

— А как же «ву»? Оно останется в этих предметах?

Пол ничего на это не ответил.

— Вы рекомендуете мне повидаться с ним?

— Да.

— Почему?

— Это амулеты, — сказал Пол.

Чилдэн, ничего не понимая, уставился на японца.

— Амулеты, приносящие удачу. Чтобы их носили. Сравнительно бедные люди. Бесчисленное множество амулетов, которыми можно торговать по всей Латинской Америке, Африке и на Востоке. Широкие массы, вы прекрасно об этом знаете, все еще верят в магию, волшебство. В заговоры. В зелья. Это большой бизнес, как мне сказали. — Лицо Пола оставалось сосредоточенным, голос выразительным.

— Похоже на то, — медленно произнес Чилдэн, — что здесь пахнет очень большими деньгами.

Пол кивнул.

— Это ваша идея? — спросил Чилдэн.

— Нет, — ответил Пол и надолго замолчал.

Вашего начальника, подумал Чилдэн. Вы показали этот образец своему начальнику, который знаком с этим импортером. Ваш начальник — или какое-либо стоящее выше вас лицо, некто, кому вы подчиняетесь, кто богат и могущественен, — связался с этим импортером.

Вот почему вы вернули его мне, сообразил Чилдэн. Вы не хотите принимать в этом участия. Но вы понимаете, что я пойду по этому адресу и повстречаюсь с этим импортером. Я вынужден. У меня нет иного выбора. Я дам разрешение на подобный дизайн или продам его в качестве модели, рассчитывая на определенный процент от продажи продукции; будет заключено что-то вроде сделки между мной и этой стороной.

Но вы к этому не хотите иметь никакого отношения. На малейшего. И с вашей стороны будет проявлением дурного тона позволить себе воспрепятствовать мне или спорить со мной.

— У вас есть возможность, — наконец произнес Пол, — стать чрезвычайно богатым. — Он продолжал стоически смотреть впереди себя.

— Эта мысль поразила меня своей необычностью, — сказал Чилдэн. — Изготовлять амулеты на счастье, взяв в качестве модели подобные произведения искусства — я как-то даже не в состоянии представить это.

— Потому что это не вяжется с основным направлением вашей деятельности. Вы ее посвятили тому, что имеет налет эзотеричности, тому, что может быть оценено только посвященными. Я, например, точно такой же. И те лица, которые в скором времени наведаются в ваш магазин.

— А как бы вы поступили, будь бы вы на моем месте? — спросил Чилдэн.